Жестокие сказки (Психологическая трактовка сказок Братьев Гримм)

Жестокие сказки!? … И у каждой мамы свое понимание, что можно читать, а что лучше опустить. Мои личные дилеммы – сожженая в пепел мачеха с дочкой из «Василисы Прекрасной», связанная Элли и голодный людоед из «Волшебника Изумрудного города» и «Золушка» Братьев Гримм. О последней по подробнее.

В отличие от зефирно-нежной французской вариации Шарля Перро, она жестка, сурова и груба. Здесь мачеха советует своим дочерям отрубить палец и пяточку, чтобы изящная золотая туфелька пришлась им в пору. На белом коне восседает сначала одна сестра, потом вторая, за ней по тропинке тянется кровавый след, а голубки напевают принцу «Не та невеста… не та». А когда Золушка наконец идет с принцем под венец, верные крылатые помощники на ее плечах выкалывают своими клювиками глаза сводных сестер-подхалимок, мстят…

Слезы, пот, зола, кровь и сладкая месть

Читать такое страшно и неприятно. Хочется перелистать, досочинить, смягчить или скрыть настоящий сюжет. А может и вовсе не нужно читать это девочкам 21 века? Бытует мнение, что такие сказки приучают девочку ждать принца на белом коне и не действовать, развиваться самой. А просто переходить из одной зависимости в другую. Идеальная картинка супружества в патриархальном мире. Но это на поверхности…

По глубокой психологической трактовке Ойгена Дрюерманна (Eugen Drewermann) «Золушка» – это история об освобождении женщины от навязанных ей окружением ролей. Это манифест смелой мечте, когда девушка вопреки всем лишениям и нужде не сдается, не предает самоценность собственной жизни. Долгое ожидание вопреки разочарованиям, человеческое достоинство вопреки унижениям.

Золушка в лучах любви «принца» приобретает себя, возвращается к своей истинной сути, принимает уникальность и неповторимость своего пути. «Принц» – это не королевская особа, не трон, не деньги, а мужчина, безусловная любовь которого способна из «Золушки» сделать «Королеву».

Сетрицы по очереди выходят к принцу со слегка подрезанными ступнями, в надежде оказаться его единственной и желанной. Если копнуть по глубже, можно предположить: а не сама ли Золушка маскируется и предстает перед ним в ожидаемом виде, боится показаться ему в своем естестве, «запачканной золой и в грязном платье». Если так, то кровоточащие ступни –точный страшный образ. Разве не так внутренне чувствует себя человек, когда он подстраивается под ожидания, проводит частичную самоампутацию того, втискивается в картинку, которая не про него?

Голубки, выклевывающие глаза сестрицам – тоже символичны. Они намекают: «И не подумай, в минуту слабости снова влезть в чужую роль. Назад пути нет».

Немецкая сказка о Золушке – это не решение материальных проблем, это обретение себя в созидательной любви и перерождение в «королеву».

Даже если не вдаваться в психоаналитические подробности, пусть сестры остаются сестрами, а не одной из ипостасей Золушки. Разве кровоточащая нога не кричит о безнадежности всего предприятия, подтасовки своей жизни и чужой, умаление своего пути и стремление к чужому? Как еще более образно можно объяснить ребенку, что подлость, обман бьет рекошетом и разбивает собственную жизнь, превращает человека в «инвалида» с постоянной кровоточащей раной.

Самое парадоксальное, что в логической цепочке этих интерпретаций – такой исход, концовка уже не выглядит патриархальной, она скорее об обретении Золушки силы, мощи, быть и жить такой, какая она есть. Да, пришла она к себе благодаря любви «Принца», но одарила своей любовью и его, тоже показав путь к себе.

Какой прекрасный посыл сказки! Может тогда и нужны такие жесткие метафоры, чтобы у каждого читающего, и ребенка, в том числе, выкристаллизовалась идея, мысль, понимание об уникальном жизненном пути каждого из нас, и не только Золушки, но и каждого из нас, когда звездой этому становится обогащающая здоровая созидательная Любовь.